В Мариинском театре прошла премьера «Фауста»

«Наконец-то удача!» — хотелось воскликнуть, выходя из зала после премьеры «Фауста» Гуно на исторической сцене Мариинского театра. В преддверии открытия второй сцены, накануне собственного юбилея, Валерий Гергиев «со товарищи» выпустил спектакль, восхитивший непостижимо свободным, осмысленным, эмоционально наполненным звучанием оркестра. Спектакль, украшенный превосходными певческими работами, среди которых, бесспорно, лидирует великолепный бас Ильдара Абдразакова в его «коронной» партии Мефистофеля.

Вполне мила оказалась и дебютантка Екатерина Гончарова — Маргарита. Рыжие пышные кудри, фарфоровое лицо, школьный ранец за плечами… Изабелла Байуотер, постановщик спектакля, сознательно придала немецкой Гретхен черты Лолиты — однако это обстоятельство почти не читалось в контексте оперы. Скорее уж буйные кудри Маргариты напомнили о рыжеволосой Лилите, с которой состоят в родстве все красавицы Земли. Гончарова — музыкальная девушка, однако ее мягкому лирическому сопрано немного не хватило жемчужного блеска в колоратурной Арии с жемчугом. Неплохо, хоть и неидеально, звучал и голос Сергея Семишкура в партии Доктора Фауста.

Лирическая опера, созданная Гуно на основе трагедии Гете по матрицам французской комической оперы, лидирует по количеству оперных хитов, уступая разве что «Кармен» Бизе. Новейшее время оттеснило оперу с передовых репертуарных позиций — но ненадолго. Прошедшая премьера доказала, что ценности, декларируемые автором в сочинении на первый взгляд детски-наивном, вновь востребованы. Добро и зло, невинность и порок, вечная борьба тьмы и света, ада и небес — антиномичность мира была для глубоко верующего католика Гуно очевидна. Он писал своего «Фауста» без тени иронии: наивная дидактика сюжета пленяет какой-то природной изначальной правдой, нравоучительный и назидательный финал органично завершает любовную историю Маргариты, совращенной Фаустом, но раскаявшейся, отвергнувшей зло и прощенной небесами.

Именно так — без тени иронии — по­ставила «Фауста» Изабелла Байуотер. Для нее, талантливой британской художницы-сценографа, мыслящей преимущественно визуальными образами, нынешняя постановка — режиссерский дебют. И дебют, вне всякого сомнения, удачный. Отрешившись от намерения эпатировать или провоцировать зрителя, от надоевшей тенденции «осовременивания» сюжета, Байуотер создала зрелище удивительно тонкое, совсем не претенциозное (что в наше время большая редкость), насытив базовые смыслы оперы оттеночными, мягкими акцентами. Так, стремительно молодеющий Фауст окружен демонами-масками и разговаривает с Мефистофелем — своим alter ego, не вполне осознавая, что тот является всего лишь темной стороной его души.

Французский «Фауст» Гуно в интерпретации англичанки Байуотер получился очень «немецким». Скромный бюргерский уют девичьей светелки; окна, из которых открываются виды Альп и цветущие рощи; цветные витражи храма, где молится Маргарита, даны в сопряжении со зловещей фигурой крылатой горгульи, скрючившейся под бледным ликом луны. Так, между светом и тьмой, в борении души развивается драма девушки, которая любила, грешила и вознеслась на небо под пение ангелов. Последний «кадр» спектакля — призрачная душа «отделяется» от тела и воспаряет ввысь, в эфир голубых небес — невзначай напомнил о Билле Виоле и его знаменитом оформлении «Тристана» в Опера Бастий.

Источник: РБК daily