Государству нужен договор с бизнесом, чтобы выжить

За последние несколько недель экономическая ситуация в России и вокруг нее существенно ухудшилась. Прогнозы по оттоку капитала за первый квартал достигают 70—75 млрд долл., рейтинговые агентства заявили о негативном сценарии по российским кредитным рейтингам, а некоторые (S&P, Moody’s и Fitch) поставили их в список на понижение; прогноз Всемирного банка по темпам роста ВВП был снижен с +1,5 до –1—1,8%. Рецессия является главным сценарием развития событий в этом году, и вопрос сегодня стоит только о ее глубине.

Не больше поводов для оптимизма остается и относительно перспектив крупных отечественных компаний. Последняя отчетность «Русала» указывает на убыток в 3,2 млрд долл. по итогам прошлого года. «Мечел» избежал две недели назад дефолта по кредитам только благодаря экстренной помощи от ВЭБа, выдавшего компании 2,5 млрд долл. на сомнительный угольный проект. Инвестиции крупнейших российских компаний в основную деятельность в 2013 году снизились впервые за несколько лет. Перед правительством может встать задача массового перекредитования крупных российских корпораций, подобного тому, что было предпринято в период кризиса 2008—2009 годов.

Насколько вероятен такой вариант и как стоит реагировать на ухудшающуюся конъюнктуру? На мой взгляд, новая волна государственной помощи в нынешних условиях была бы ошибкой. И главная причина тому — не очевидная слабость гигантских компаний, развращенных тепличными условиями бизнеса в нашей монополизированной экономике. Конечно, эти корпорации не выжили бы в полностью конкурентной среде, и, наверное, их реструктуризация назрела давно — но не в этом суть. Проблема в том, что правительство сейчас должно дать сигнал не отдельным олигархам о том, что не бросит их в беде, а всей экономике о том, что оно готово наконец перейти от запретительных и ограничительных мер к поощрению ответственного и честного предпринимательства.

Логика президента Путина и его окружения основана на уверенности в том, что все государственное по определению лучше всего частного. События 2008—2009 годов во многом утвердили российские власти в этом понимании. Бизнес рассматривается как слуга государства, а не как основной фактор развития и экономики, и общества. Политика, основанная на таком подходе, привела к гигантскому прессингу в отношении отечественных предпринимателей, к «сжатию» пружины, которая должна служить хозяйственному прогрессу. Поэтому, чтобы преодолеть надвигающийся кризис, государству, мне кажется, не обязательно поддерживать бизнес — куда важнее сейчас просто ему не мешать.

Государственные инвестиции всегда точечны, но негативный эффект от них имеет всеобщий характер. Вложения в Сочи облагородили отдельно взятый российский город, но собранные на них налоги ухудшили ситуацию по всей стране. В том числе обернулись прекращением работы в 2013 году почти 3,7 млн индивидуальных частных предприятий.

Строительство скоростной железной дороги в Казань может иметь позитивные последствия для части потребителей, но еще больше повысит тарифы РЖД, которые уже столь высоки, что товар из Германии во Владивосток выгоднее возить фурами, чем по Транссибу.

Государственные инвестиции всегда масштабны и изначально не рассчитаны на окупаемость. Космодром «Восточный» имеет смету, более чем в 100 раз превышающую годовой платеж за аренду «Байконура» у Казахстана. У нас есть понимание того, что произойдет с космонавтикой через сто лет? Ни один ответственный бизнесмен не будет рассуждать подобным образом.

Когда наступает пора экономических проблем, главным словом становится слово «эффективность». И если задуматься об этой проблеме, окажется, что государство, особенно такое, как наше, не может быть эффективным. Значит, в кризис государства должно стать меньше.

Если исходить из этого тезиса, можно довольно легко построить оптимальный план борьбы с наступившей рецессией. Прежде всего следует пересмотреть план государственных инвестиций. Я не открою чего-то нового, если предположу, что львиная доля средств, «отмытых» в последний год через Мастер-банк и прочие подобные конторы, — это бюджетные средства, украденные чиновниками и их подрядчиками. Утечки таких денег во многом обусловливают рекордные показатели по оттоку капитала из страны.

Бизнес сегодня трудно продать — проще увести наворованное. Поэтому стоит резко сократить государственные инвестиции и одновременно снизить налоги. Уверен: из 26 трлн руб. расходов консолидированного бюджета на 2014 год можно без проблем сэкономить 3—4 трлн. Эта сумма равна половине всех поступлений от НДС и налога на прибыль. Почему бы не снизить НДС, например, до 12%, а налог на прибыль — до 14—15%, вместо того чтобы выбивать дополнительные 200 млрд руб., увеличивая налоги на малый бизнес?

Нет сомнения, что предприниматели лучше распорядятся сэкономленными деньгами, чем чиновники. Заодно это будет сигнал и иностранным инвесторам, и рейтинговым агентствам.

Кто-то скажет, что государство не сможет выжить без этих нескольких триллионов. Не уверен. Чтобы обойтись без этих денег, можно, например, отменить возврат экспортного НДС — эта мера принесет не менее 1,3 трлн руб. в год и никак не затронет 98% российских компаний. Можно нарастить государственный долг — привлечь 25—30 млрд долл. на внешних рынках пока еще не составляет проблемы.

Если чему и учиться сейчас у Америки — так это именно тому, что кризис 2008—2009 годов был там умело преодолен именно за счет наращивания государственного долга при неповышении налогов и поощрении предпринимательства. В конце концов, сокращение налогов в стране, где бльшая часть доходов бюджета формируется за счет таможни, может компенсироваться и продолжением управляемого снижения обменного курса рубля.

Экономический кризис 2014 года в России существенно отличается от кризиса 2008 года. Последний был очевидно обусловлен внешними факторами и резким падением цен на нефть. Российские экзерсисы в Грузии и на Украине совпали с наступлением рецессий совершенно случайно. В 2008 году российские резервы были более значительными, а капитализация отечественных компаний превосходила нынешнюю более чем вдвое, к тому же оставалась надежда на то, что внешняя конъюнктура улучшится после преодоления острой фазы кризиса на Западе.

Сегодня все иначе. В США и Европе происходит рост, причем все более устойчивый. Цены на нефть стабильны уже четыре года и близки к среднегодовым максимумам: путь отсюда скорее ведет не вверх, а вниз. Политика количественного смягчения в США заканчивается, так что шансов на рост фондовых рынков практически нет. России нужно надеяться только на саму себя — и при этом не на государство, которому нравится перераспределять финансовые потоки, а на бизнес, который один только может их генерировать.

Поэтому именно от того, удастся ли властям достичь нового «общественного договора» с предпринимательским классом (а не с отдельными олигархами, как в 2008-м), и зависит сейчас стабильность ситуации в стране. Если точнее — выживание самой той политической системы, которая сложилась в России за последние 15 лет.

Владислав Иноземцев,

директор Центра исследований постиндустриального обществаИсточник: РБК daily