Венецианский барочный оркестр выступил в Санкт-Петербурге

Пышный венецианский стиль и рафинированное звучание HIP-инструментов, томно никнущие фразы и страстные придыхания — такова исполнительская манера знаменитого Венецианского барочного оркестра, основанного клавесинистом и дирижером Андреа Марконом в 1997 году. Оркестр, составленный из 15 музыкантов, выступил на фестивале «Звезды белых ночей» в Петербурге. И, судя по беспрецедентному наплыву публики, в городе нашлось немало ценителей уникального коллектива.

Считается, что венецианский оркестр Маркона является носителем подлинного исполнительского стиля Антонио Вивальди, который жил и творил в великом городе, обрученном с морем (как гласит легенда), в блистательную эпоху расцвета искусств, торговли и науки.

Костяк репертуара оркестра составляет инструментальная и оперная музыка Вивальди, но не только. С равным успехом они играют другого великого венецианца — Клаудио Монтеверди. А также не чураются Генделя и Телемана, что блистательно продемонстрировали на концерте, прошедшем на третьей площадке Мариинского театра, в Мариинском-3.

Убежденные «старинщики», музыканты глубоко и детально изучили мельчайшие детали звукоизвлечения, фразировки, формирования звучания в эпоху барокко — и блестяще продемонстрировали свое владение HIP-инструментами на концерте. В программе был соблюден сча­стливый баланс: мажора и минора, быстрых и медленных темпов, динамики, инструментальной и вокальной музыки. Что примечательно — венецианцы отнюдь не стремились поразить воображение зала ударными, бойкими и эффектными опусами. Наоборот, они апеллировали к нежнейшим, тончайшим чувствам, предлагая изысканные музыкальные удовольствия. Они брали не драйвом — но меланхолической рефлексией, не громкостью — но тишайшими истаивающими звуками. Редкостное удовольствие выпало тем, кто мог оценить изящество закругленных фраз и сокровенного понижения тона в конце фразы, зависающих — до перехвата дыхания — пауз, после которых следующий звук воспринимался как катарсис, освобождение.

В первом отделении играли только Вивальди: Синфония для струнных до мажор и Концерт для фагота с оркестром перемежались ариями из опер «Неистовый Роланд», «Гризельда» и «Фарнак». Смена типичных для опер-сериа аффектов — страсть, печаль, гнев, любовь, скорбь — чудно отображалась в роскошном, эротичном меццо Магдалены Кожены и на ее прекрасном лице. Казалось, она сошла с полотна Боттичелли: легкое платье с цветочным узором, пышные кудри с узнаваемым, «тициановским» золотым отливом, легкая, свободная походка.

Фразировка Кожены поражала искусностью и вместе с тем непосредственностью выражения: высший пилотаж, когда искусство настолько совершенно, что сливается с природой. Порой примадонна пела, почти не открывая рта: трели клокотали в горле, переходя в сладостно замирающее вибрато. Но был и другой полюс страсти — гневное furioso, когда певица давала волю эмоциям, и яркий, интенсивный вокальный звук низвергался водопадами рулад и виртуозных пассажей. Оркестр чутко поддер­живал ее в каждом изгибе голоса, в каждой интонации, составляя с ней гармоническое целое. В общем, концерт венецианцев был из разряда элитных: он украсил афишу «Звезд белых ночей».Источник: РБК daily

Комментариев нет

Добавить комментарий