Марк Фабер: Дешевые деньги увеличивают пропасть между богатыми и бедными

Пузырь на рынке акций вновь надувается благодаря стараниям ФРС, считает инвестор-миллиардер МАРК ФАБЕР. В интервью журналу Barron’s (партнер WirtschaftsWoche/Handelsblatt в США) он критикует увлечение центробанков печатанием денег, делится мыслями по поводу перспектив глобальных финансовых рынков и рассказывает, в какие активы выгоднее всего вкладывать капиталы.

— И ФРС США, и Bank of Japan, всячески стара­ющийся ослабить иену, в массовом порядке покупают гособлигации, фактически увеличивая находящуюся в обороте денежную массу. Благодаря этому индекс Dow Jones уже прибавил в этом году 15%, а японский Nikkei — 30%. Почему же вы так негативно относитесь к политике печатания денег? Не должны ли инвесторы быть благодарны главе ФРС Бену Бернанке?

— Я инвестирую в акции и поэтому действительно должен был быть благодарен г-ну Бернан­ке. ФРС буквально залила финансовую систему деньгами. Но проблема в том, что эти средства распределяются неравномерно и не приводят к тому, что экономическая активность и стоимость активов возрастают в одинаковой мере. Вместо этого возникают опасные несоответствия между экономиками и различными видами активов. Включение печатного станка привело в 1999—2000 годах к образованию на рынке акций гигантского пузыря, когда индекс NASDAQ вырос более чем вдвое, полностью оторвавшись от экономиче­ских реалий. Послед­ствием стало раздувание на американском рынке ипотеки следующего пузыря, лопнувшего в 2008 году. За ним последовал пузырь на сырьевом рынке. В настоящее время денежный поток устремился в люксовый сегмент рынка — в такие активы, как акции, облигации, предметы искусства, украшения, вина и недвижимость высшего ценового уровня. Аукционные дома ставят все новые рекорды выручки.

— Кому же все это выгодно?

— Политика легких денег выгодна прежде всего тем, чье поле деятельности расположено неподалеку от денежного потока. Рабочие на автозаводах Детройта, да и большая часть среднего класса никаких выгод от нее не имеют. Волна дешевых денег лишь увеличивает пропасть между богатыми и бедными. В выигрыше меньшинство, большинство в проигрыше. Лично мне такая политика выгодна, но как экономист и наблюдатель, имеющий совесть, одобрять ее я не могу.

— Пузырь на рынке акций надувается и может лопнуть?

— Да, в любой момент. Я ожидал, что американский рынок упадет на 20% еще прошлой осенью. Пока этого не произошло, но еще тогда я предупреждал, что перед падением рынок акций сначала резко пойдет вверх. Возможно, что именно сейчас мы находимся на этом этапе ускорения: индекс Standard & Poor’s-500 вплотную подошел к отметке 1650 пунктов. Могу себя представить, что до коллапса он поднимется еще и до 1750 или даже 2000 пунктов. Но в конце концов богатые люди обязательно сильно пострадают, так как сейчас стоимость всех активов — акций, облигаций и коллекционных предметов искусства — глобально сильно завышена.

— Почему политики допускают подобное?

— Политики следуют принципам неокейнсианства, сторонники которого проповедуют тезис о том, что в период экономической рецессии государство обязано вмешаться, чтобы обеспечить рост спроса. Возможно, в некоторых случаях это и оправдано, но, сомневаюсь, что сам британский экономист Джон Мейнард Кейнси одобрил бы такие действия в нынешних условиях. Сторонники политики Бена Бернанке считают, что половодье денег от ФРС предотвратило нечто худшее. Быть может, это так и есть, но в любом случае она одновременно и удлинила период кризиса.

— Каким образом вы диверсифицируете свои активы?

— Четверть моего состояния я инвестировал в акции. Американских акций у меня нет, но есть некоторые азиатские бумаги, среди которых торгующиеся на бирже в Сингапуре доли в ипотечных компаниях — Real Estate Investment Trusts (REITs). После того как нижняя точка кризиса была пройдена, рынки на Филиппинах, в Индонезии и Таиланде выросли в четыре раза, поэтому они уже не так привлекательны. Однако в моем портфеле я до сих пор сохраняю некоторые приносящие солидные дивиденды бумаги. Три других азиат­ских рынка — Япония, Вьетнам и Китай — развивались в прошлом году по большей части отвратительно. Китайские акции к своим фаворитам я не отношу, но если ситуация ухудшится и Поднебесная начнет в сумасшедшем темпе печатать деньги, валюта ослабеет и курсы акций начнут расти. Я располагаю также некоторыми активами в Гонконге, от которых я, впрочем, не в восторге, — Swire Pacific, Hang Seng Bank, Sun Hung Kai Properties и Fortune REIT, которая располагает сетью магазинов. Одной из моих любимиц в Китае является молочная фирма China Mengniu Dairy.

— Какими же ценными бумагами вы сейчас особенно довольны?

— У меня есть некоторые японские REITs, в частности Premier Investment и Activia Properties. К фаворитам я отношу и компанию мобильной телефонии NTT Docomo, потому что ее акции приносят солидные дивиденды. Я верно спрогнозировал, что японский фондовый рынок совершит гигантский скачок, как только правительство станет ослаблять иену. С 15 октября, когда он находился на нижней точке, и до недавней корректировки этот рынок, если считать в иенах, вырос более чем на 70%, а если считать в долларах, то он поднялся более чем на 35%. Так, я купил акции финансовой холдинговой компании Nomura, курс которой вырос более чем вдвое.

— Недавно вы побывали во Вьетнаме. Как вы оцениваете ситуацию на местном рынке?

— Банковская система этой страны страдает от большого объема невозвратных кредитов, а рынок акций, поднявшись до пиковых показателей, упал на 70%. Однако экспортные отрасли экономики достаточно сильны, и люди там трудятся с большим упорством. Участок побережья  35 км между Данангом и Хойаном как раз сейчас превращается в гигантскую курортную зону. Из Гонконга сюда можно добраться на самолете всего за 70 минут, а из Сингапура — за два часа. Park Hyatt Resort уже продает виллы и квартиры. Почти все они куплены вьетнамцами. Я побывал в этом регионе во время отпуска. Пляж был заполнен почти одними вьетнамцами. Один из них приехал даже на Lamborghini. Кстати, во Вьетнаме можно найти компании, выплачивающие дивиденды в размере 5—7%. На мой взгляд, привлекательны Military Commercial Bank и Vietnam Dairy Products. Эта компания работает в молочном бизнесе. В последние десять лет она росла примерно на 20% ежегодно. Ее акции продаются по выгодной цене, и ее дальнейший рост вполне может составить 10—15% в год. Рано или поздно, но эту компанию обязательно кто-то купит.

— В качестве покупателя вы видите Nestle или Danone?

— Много богатых концернов есть в самой Азии. Они сами скупают компании в регионе. Азия имеет хорошие долгосрочные перспективы конъюнктурного роста, пока здесь царит мир. Такие страны, как Лаос, Камбоджа и Мьянма становятся все более открытыми. На путь открытости возвращается и Вьетнам. Население региона составляет 500 млн человек. И сегодня все там говорят о Мьянме. Похоже, эта страна также популярна, как Вьетнам до кризиса 2006—2007 годов

— Как вы оцениваете положение дел в Китае? Похоже, конъюнктура там ослабевает, и инвесторы проявляют в связи с этим вполне понятную озабоченность. Тревожные сигналы приходят и из соседних стран.

— В Китае мы имеем гигант­ский кредитный пузырь, и ничем хорошим это не закончится. По официальным данным, экономика Поднебесной выросла в первом квартале на 7,7%, однако в действительности годовой рост составляет в лучшем случае примерно 4%. Показатели своего экспорта, который КНР приводит, например, по Тайваню, Южной Корее, Гонконгу и Сингапуру, не совпадают с их данными импорта. Объявляемые КНР объемы экспорта всегда значительно больше, чем показатели импорта этих стран и регионов. Кстати, Сингапур публикует сравнительно объективную статистику. За минувшие полгода его ВВП вырос незначительно. Инфляция в расчете на год составляет примерно 4%. Отмечу, что, скажем, в Таиланде, несмотря на серьезные налоговые льготы, рост экономики замедлился. В Малайзии, Индонезии и других странах сократился профицит торгового баланса. Дело в том, что и в Азии бум переживают отрасли, обслуживающие наиболее состоятельные слои населения. За последние годы здесь наблюдается громадная концентрация богатства. Но при этом покупательская способность среднего класса падает. История учит, что за углублением пропасти между богатством и бедностью в обществе неизбежно следует корректировка. Она может быть мирной — путем увеличения налогов, или же связанной с насилием — как революция в России. Я сомневаюсь, что в западном мире случится революция, но сопротивление против высокомерия бюрократии европейских избирателей будет иметь место обязательно. Возьмите, к примеру, нескончаемые скандалы в Европе, связанные с француз­скими политиками, банковскими счетами в Швейцарии и т.д.

— Интересна ли для вас Европа с точки зрения инвестиций?

— В течение длительного времени я был очень далек от оптимизма по этому поводу, хотя после кризиса 2009 года и прикупил себе доли в нескольких страховых компаниях Швейцарии. С минимальных показателей в марте 2009 года индекс S&P500 вырос вдвое, хотя европейские рынки в движение почти так и не пришли или даже упали. Поэтому я впервые в своей жизни купил некоторые европейские акции и теперь планирую покупать и дальше. В частности, речь может идти о France Telecom, Telecom Italia, Telefonica  Deutsche Telekom. Еще я рекомендовал бы бумаги GDF Suez, Veolia Environment, Iberdrola и Energias de Portugal. Нравится мне и акция Novartis.

— Как вы относитесь к недавней стрижке депозитов на Кипре?

— Многие инвесторы так до конца и не поняли, каковы будут последствия всего этого. Однако теперь стало ясно, что деньги в банке не находятся в полной безопасности. В будущем, когда речь снова зайдет о спасении государства, платить за это придется и частным инвесторам. Поэтому я делаю ставку на акции, корпоративные облигации и недвижимость.

 Источник: РБК daily