Арт-директор шоу Kooza Майкл Смит: «Я понятия не имею, что значат те фразы, которые наши клоуны выучили по-русски»

В Москве начались гастроли шоу Kooza канадского Cirque du Soleil. Kooza в переводе с санскрита означает «сундук» или «ящик». Артистический директор шоу Майкл Смит рассказал корреспонденту РБК daily Татьяне Филипповой, что скрыто в «волшебном ящике» Cirque du Soleil и почему в шоу так много клоунады, но нет ни одного русского клоуна.

— В шоу Kooza много номеров, в которых артисты работают без страховки, как в старом цирке. И много клоунады — больше, чем в других шоу Cirque du Soleil. Шоу намеренно выстроено так, чтобы опасное и смешное было рядом?

— Совершенно верно. В этом шоу много номеров, которые должны заставить зрителей затаить дыхание. После этого надо дать им возможность расслабиться и от души посмеяться. Потому клоунада здесь лишена интеллектуальности, это уличный юмор, площадная игра, родственница традиционной итальянской комедии дель арте. И там и здесь шутки придумываются на ходу.

— Я вспомнила, как режиссер, который несколько лет возил по всему миру знаменитого «Арлекина» Джорджо Стреллера, спектакль комедии дель арте, рассказывал, что в Японии итальянским актерам пришлось нелегко, потому что японские зрители не привыкли к такой короткой дистанции между сценой и залом и не знали, как реагировать на шутки.

— У нас было то же самое! Когда мы ездили с шоу Kooza в Японию, понадобился месяц, чтобы обкатать его и сделать приемлемым для японской аудитории. Потому что, повторяю, задача клоунады в шоу — сделать так, чтобы люди расслабились, отключили голову. Я думаю, в России у нас проблем не будет, хотя мое знание русского языка оставляет желать лучшего и я понятия не имею, что значат те фразы, которые наши клоуны выучили по-русски. Держу пальцы скрещенными, чтобы все было нормально.

— Как я понимаю, тем, кто не хочет, чтобы клоуны вытащили его на сцену, в первые ряды лучше не садиться.

— Я вам скажу по секрету, что безопасных мест в шатре нет. Представление задействует все пространство большого купола, и люди, которых клоуны выводят на сцену, не подставные, не члены нашей труппы, это действительно обычные зрители. Иногда все проходит прекрасно, а иногда — просто ужас!

— Есть ли в шоу Kooza русские клоуны?

— Нет, потому что они для этой задачи не подходят. Русские клоуны, которые славятся своей интеллектуальностью, работают в других постановках Cirque du Soleil, в том числе в шоу, сделанных Франком Драгоне. Он хоть и итальянец и должен бы, кажется, склоняться к комедии дель арте, но у него совершенно другой подход к клоунаде, и русским артистам в его постановках удается в полной мере раскрыть свой потенциал.

— Состав каждого шоу постоянно обновляется, приходят новые артисты. Вы участвуете в кастинге?

— Да, я его провожу.

— Можете ли вы сразу, в первые десять минут показа, определить, хороший клоун перед вами или плохой?

— Я думаю, в любой актерской работе важна правдивость. Объясню, что имеется в виду. У каждого артиста сильно развито эго, и мне важно, насколько он способен засунуть его себе в задницу и показать, что он знает дорогу к своему внутреннему ребенку. Технически кастинг состоит в том, что мы даем актеру некий материал, просим его воспроизвести, и на результат этой работы я смотрю раз пятнадцать—двадцать. Потом мы проводим с ним интервью, и его я тоже просматриваю столько же раз, если не больше. Но я не столько слушаю, что он говорит, сколько смотрю, как он ведет себя во время беседы, наблюдаю за языком тела, пытаюсь понять и почувствовать его способность раскрыться, на время избавиться от собственного эго и стать ребенком. Для артиста это самое сложное. Еще важно понять, что человек может привнести в шоу. В мюзиклах, например, смена артистов происходит по схеме copy — paste, как в компьютере. У нас другая ситуация. Шоу Cirque du Soleil живут десятилетиями, потому что мы ищем людей, которые способны делать то же, что и предыдущие исполнители, и вдобавок привнести в представление что-то свое.

— Мне всегда казалось, что быть смешным — это особый талант. Артист может быть очень талантливым, он может раскрыть свое сердце перед публикой — но он не смешной, и все.

— Надо сказать, что клоуны чаще всего не смешные люди. И обычно очень сложные. Клоунада в значительной степени — это наблюдения за другими людьми, не обязательно за собой. Нет необходимости, чтобы юмор жил внутри актера, он может быть в материале шоу. Но есть особенность, которой он непременно должен обладать. Он должен каждую минуту чувствовать своих коллег по сцене и в то же время чувствовать публику.

— Какая степень импровизации у клоунов в этом шоу? Они могут себе позволить то, что не прописано в сценарии?

— Безусловно, они должны реагировать на происходящее в зале, ориентироваться на реакцию публики. Самые замечательные моменты шоу — это когда на арену вытаскивают человека из публики и он, совершенно не понимающий, чего от него ждут, вдруг делает что-то неожиданное, и клоуны должны на это отреагировать. Это игра, и на каждом представлении она разная.

— Есть ли в шоу моменты, которых вы сами ждете с напряжением?

— За клоунов я спокоен, потому что их тут трое, и я уверен, что хотя бы один из них вытянет ситуацию, и все будет нормально. Но я всегда испытываю сильное волнение, когда начинается «Колесо смерти» (номер, в котором акробаты работают под куполом цирка на своеобразных качелях и без страховки. — РБК daily). Я не могу смотреть этот номер, я всегда опускаю глаза в пол и жду, пока он не закончится. Наверное, потому, что чувствую себя в ответе за артистов.Источник: РБК daily