Подкова для Гергиева: в Мариинском театре прошла мировая премьера оперы Родиона Щедрина «Левша»

Эту оперу ждали давно. «Левша» был заказан Щедрину Валерием Гергиевым специально к открытию Новой сцены Мариинского театра, однако мировую премьеру отнесли на месяц позже, чтобы лучше подготовить исполнение.

Надо признать, Щедрин, «русский европеец», профессионал высочайшего класса, вполне достоин такого пристального и повышенного внимания со стороны дирижера. «Последний из могикан» советской композиторской школы, родом из 50-х, он блестяще владеет обширным арсеналом традиционных средств и приемов для выражения своей творческой воли. Щедрин не чурается чисто театральных эффектов; пишет броско, характерно, хлестко, не чужд гротеска. И, конечно, на таком богатом материале, как лесковский «Левша», в каждой фразе, в тембральных находках, нарочитых речитативах героев сквозит его специфический щедринский юмор. Неугомонная веселость и грустно-иронический взгляд на историю тульского мастерового окрашивают оперу в разные цвета эмоционального спектра: от трагического до ернически-залихватского. И, что осо­бенно ценно, щедринский стиль опознается на слух сразу и безошибочно.

Оставаясь в русле эстетики ХХ века, он верен большому симфоническому оркестру, тяготеет к крупным формам: опере, балету, инструментальному концерту. Масштаб личности определяет масштаб высказывания: Щедрин возвышается как утес среди моря мелкотемья.

В «Левше» композитор остается верен себе — смачно выписанные характеры, экстремальный, на грани возможного, вокал и эффектные оркестровые интерлюдии написаны специально для Гер­гиева, с учетом его манеры и темперамента.

Стоит ли упоминать, что новый опус Щедрин посвятил Гергиеву? Досужие наблюдатели успели подержать в руках ноты и разглядели в абрисе одного из мотивов анаграмму «Гергиев». Со своей стороны, и маэстро постарался донести щемящую красоту и тихую звонность щедринской партитуры максимально бережно, не форсируя звук, не нагнетая фортиссимо. Звенящие лейттембры треугольника в сценах ковки, заунывная колокольность, бренчание клавесина в «английских» сценах, глиссандирование, инструментальное и вокальное, тонюсенький, на ультразвуке, голосок Блохи… Запредельно сложную партию, выписанную исключительно в высоком регистре, с достоинством исполнила Кристина Алиева. Тихо и нежно, как комарик, зудящий над ухом.

Вторым героем концертного исполнения стал характерный тенор Андрей Попов, выступивший в роли Левши. Особенно запомнились хлесткая «раскачка» голоса в балалаечном «чесе», ностальгически-тоскливая интонация в первой «лирической» репрезентации героя «Аленький цветочек…». И пронзительная, психологически точно проведенная сцена смерти героя. Голос Левши угасает, прерывается: «Мне бы только… два слова… сказать…» Заключительный хор-молитва укрывает покрывалом смирения и всепрощения горестную сцену русской жизни, на которой от века творится ложь и несправедливость.Источник: РБК daily