Не надо жертвовать Россией ради Крыма

В такой же весенний день 17 марта 23 года назад прошел референдум о сохранении Советского Союза, распад которого президент Владимир Путин считает главной геополитической катастрофой ХХ века. Символично, что в его годовщину мы подводим результаты крымского референдума, от которого до конца современной (и пока еще «стабильной») России может остаться не намного больше времени, чем от прежнего референдума до конца СССР.

Нет сомнения, что референдум в Крыму даст положительный ответ на вопрос о присоединении Крыма к России. Практически наверняка «просьба трудящихся» будет удовлетворена — российский парламент давно превратился в полный аналог Верховного совета брежневского Союза. Но что может последовать за этими событиями?

Российская Федерация середины 2010-х годов — это не СССР начала 1980-х. В 1980 году объем экспорта не превышал 2,6% ВВП. Инвестиции составляли 33,4% ВВП, и все они обеспечивались за счет внутренних источников. Доля импорта из-за пределов соцлагеря составляла менее 1% промежуточного и конечного потребления. В стране использовалось 82% добывавшейся нефти. Не существовало ни трансграничных инвестиций, ни фондовой биржи. Доллар и его курс были абстрактными понятиями.

В 2013 году объем российского экспорта составил 25,6% ВВП, а инвестиции — менее 20%. Доля импорта по десяткам позиций товарной номенклатуры превышает 50%, а по некоторым приближается чуть ли не к ста. Две трети добываемой в стране нефти идет на экспорт. За границу выезжает 15—16 млн человек в год, более 3 млн имеют виды на жительство в зарубежных государствах. Капитал может свободно уходить из страны — и делает это в возрастающих объемах. Колебания курса валют ощущает каждый россиянин.

Поэтому экономика, несомненно, скажет свое слово в этом процессе.

Цена проекта «Крым»

Вознамерившись «восстановить историческую справедливость», отторгнув Крым от Украины, Кремль вряд ли считал прямые расходы на этот проект. Между тем принятый в январе 2014 года бюджет Республики Крым должен был наполняться дотациями из Киева на 64%.

Значит, при украинских пенсиях и пособиях на содержание этой территории требуется более 200 млн долл. При российских размерах социальных пособий цифра вырастет как минимум втрое. Плюс инфраструктурные расходы — еще около 2 млрд долл. в год.

Приток туристов в Крым в ближайшие 1—2 года уменьшится в разы, значит, дыра в бюджете вырастет. Полукриминальные элементы, пришедшие к власти на полуострове, будут заинтересованы в еще больших дотациях. Следовательно, Крым обойдется Москве в 4—5 млрд долл. в год. Но это не проблема, это только начало проблем.

Россия, аннексируя Крым, начинает пересматривать границы в Европе, и причем не такие, которые существовали только де-юре, как между Грузией и Россией по реке Псоу, но и такие, которые никто не оспаривал. Это приведет к ответу со стороны Запада. Конечно, никто не введет войска НАТО в Донбасс, но последствия нельзя недооценивать.

Прежде всего США и ЕС введением санкций против российских чиновников и «государственных бизнесменов» дадут своим компаниям понять, что иметь дело с Россией опасно. Российская сторона ответит «симметрично», чем подтвердит эти опасения. Итогом станет сокращение притока капитала в страну и бегство средств самих россиян за рубеж.

К концу 2014 года отток капитала приблизится к 200 млрд долл., а валютные резервы сократятся более чем на треть. Инвесторы массово будут сбрасывать российские акции. Индекс РТС уйдет ниже отметки в 800 пунктов, и поддерживать его государство не сможет. У значительного числа крупных фирм возникнут сложности с обслуживанием зарубежных кредитов — а не надо забывать, что объем таких кредитов российских компаний и госорганов (732 млрд долл. по состоянию на 1 января) превышает объем резервов (510 млрд долл. на ту же дату) на 44%. Властям придется выбирать между платежеспособностью и курсом рубля. Конечно, не в пользу курса. Соответственно, не стоит ждать инфляции менее чем в 10% по итогам года.

Рейтинговые агентства пересмотрят российские кредитные рейтинги, и цена новых займов для наших компаний возрастет. Соответственно, подорожают и кредиты на внутреннем рынке, умножатся дефолты по личным и корпоративным долгам. Государству придется спасать компании («Мечел» — только первая ласточка) и докапитализировать банки.

Естественно, новые инвестиционные программы будут свертываться. Я бы оценил сокращение инвестиций по итогам 2014 года в 15—17%. Начнут снижаться цены на российские недвижимость и активы.

Я не верю в то, что наши олигархи, убоявшись санкций, начнут переводить активы в Россию: то весьма вольное отношение к собственности, которое сейчас демонстрирует новая власть в Крыму, свойственна и российским властям, а многие условности теперь скорее всего будут отринуты. В любом случае государство вынуждено будет вбрасывать десятки миллиардов долларов в экономику, чтобы не допустить обвального спада. И это, подчеркну, даже без жестких западных санкций.

Железный занавес

Хотя санкций, видимо, не случится. Европе нужны (пока) наши нефть и газ, но она попробует диверсифицировать поставки, и это несложно: с 2000 по 2013 год Россия увеличила добычу газа на 26%, а Катар — в 7,3 раза. О перспективах американского сланцевого газа тоже известно хорошо: прирост добычи составил в США за последние пять лет 230 млрд куб. м, в России — 67 млрд. Европейцы просто будут переходить на поставки газа из других стран.

При этом Россия не может переориентировать поставки: заводов по сжижению западносибирского газа так и нет, как нет и контракта с Китаем. Пропускная способность транспортных артерий, по которым углеводороды могут поставляться на Восток, — не более 15% от той, что имеется на западном направлении.

В результате за два-три года экспорт газа и нефти в Европу сократится на 20—40%, а он обеспечивает сейчас около 55% бюджетных доходов. Отсюда — пугающая перспектива недофинансирования российской соцсферы.

Никто не закроет импорт в Россию привычных нам товаров, никто не будет воздвигать против нас «железного занавеса». Мы сами начнем его создавать, теша себя иллюзией о том, что от протекционизма наша промышленность «поднимется с колен». Не поднимется — потому что ее сейчас просто нет. С 1985 по 2012 год число выпущенных в России грузовых автомобилей, зерноуборочных комбайнов и тракторов сократилось соответственно в 5,87, 14,1 и 34,0 раза, а, например, часов и фотоаппаратов — в 91 и 600 (!) раз.

Мы вообще не производим современной электронной техники, компьютеров и средств связи, на десятилетия отстали в фармацевтике и машиностроении. В последние годы до 55% импорта из ЕС составляли машины и оборудование, заменить которые в России нечем.

Призывать страну к автаркии могут только безответственные люди. Еще раз повторю: чем активнее мы будем отгораживаться от мира, тем быстрее придет конец путинской модели, ведь остальной мир для нас будет опасен своей успешностью, а не угрозами. Если кто забыл, то Советский Союз рухнул тогда, когда ему уже никто не угрожал, но бесперспективность его авторитарной модели стала очевидной.

Сегодня власть проявляет феноменальную самонадеянность, полагая, что Крым для России (и, что самое сомнительное, для россиян) важнее экономической успешности государства. Признание Москвой крымского референдума — это указание на то, что власть готова управлять открытой, сытой и надеющейся на лучшее будущее страной в условиях сокращения ее экономического потенциала. Есть ли у нее методы такого управления? В Кремле убеждены, что есть. Руководители СССР в середине марта 1991 года были уверены в том же самом.

 

Источник: РБК daily